суббота, 3 ноября 2012 г.

Тимсайт* Западной Сахары


В лексиконе военных всего мира есть понятия, по смыслу похожие с емким русским словом «точка». Но термин тимсайт, лагерь военных наблюдателей ООН на краю земли, в пустыне Западной Сахары, знаком тысячам людей в погонах десятков наций, трех рас. За многие годы через подобные ооновские опорные пункты прошли множество представителей самых разных армий мира. Сегодня порядка двухсот пятидесяти офицеров со стран всех континентов в беретах небесной синевы следят за соблюдением соглашения о прекращении огня. Среди них – двадцать пять представителей Вооруженных Сил России. Волей судьбы офицер Черноморского флота капитан 2 ранга Леонид Пархоменко в течение года находился в «ограниченном контингенте» ООН, на линии мира.

Западная Сахара. За тысячи миль от стремящейся к государственности территории в северо-западной части африканского континента, в России, мало кто знает о бурлящих здесь страстях, о многолетнем противостоянии между народно-освободительным фронтом освобождения Западной Сахары ПОЛИСАРИО и королевством Марокко. Вооруженная борьба достигла такого накала, что для прекращения конфликта в начале 90-х потребовалось вмешательство Организации Объединенных Наций. Война к тому времени унесла жизни более пяти тысяч западносахарцев и марокканцев в погонах. Кстати, и те и другие принадлежат к родственным этническим группам. И, подчас, пустынные битвы чем-то напоминали братоубийственную войну.

Колония Испании, Западная Сахара, просуществовала практически до середины 70-х годов. После смерти генералиссимуса Франко испанское государство пережило перемены, в чем-то схожие, отдаленно напоминающие нашу отечественную перестройку, с брожением умов и ослаблением государственных институтов. Как следствие, пустынная многовековая испанская колония забурлила вольнолюбивым духом и надеждой на независимость.

Советский Союз оказал определенную поддержку фронту освобождения Западной Сахары ПОЛИСАРИО. В своих интересах использовал разросшийся конфликт и Алжир. Повстанцы получили на вооружение хорошо знакомые во всем мире Калашниковы, ряд образцов советской военной техники. Государство Сахарская Арабская Демократическая республика (президент САДР Абдель Азиз) вначале не было признана в мире. С течением времени ситуация несколько изменилась. САДР получила официальное признание Организации африканского единства (ОАЕ). В ответ Марокко заявила о своем выходе из ОАЕ. Политические страсти, словом, бушуют со всей силой на лишь внешне безжизненно-безразличных песках и горах.

Вооруженные силы Испании попытались вернуть «под лоно королевской мантии» свою взбунтовавшуюся территорию. Боевые столкновения испанских подразделений с освободительными силами вызвали протест на родине Сервантеса. Испанцы после нескольких вооруженных стычек вернулись на родину.

Жители Западной Сахары, вместе с тем, оказались вместе с тем еще более удалены от осуществления мечты о создании своего полноправного и признанного мировым сообществом независимого государства. Армия Марокко начала наступление по всей границе с бывшей испанской колонией. Цель – расширение собственных владений, захват природных ресурсов – настоящих и перспективных – своего соседа. Чем-то конфликт напоминал неоколониальную войну. Результат: две с половиной тысячи убитых марокканских солдат и офицеров. Примерно столько же потеряли и вооруженные формирования ПОЛИСАРИО. И отнюдь не зажиточный народ Западной Сахары оказался за гранью нищенского существования.

Война в пустыне шла с переменным успехом. Ни одна из противоборствующих сторон не достигла решающего успеха. От первоначальной тактики маневренных действий марокканцы и западносахарцы перешли к позиционным боевым действиям. Смысл их заключался в следующем. Вдоль устоявшейся линии фронта был насыпан гигантской протяженности – полторы тысячи километров – песчаный вал со звучащим почти по-русски названием берма. Через определенные промежутки противники создали опорные пункты. И все прилегающее пространство пустыни по обе стороны вала, к сахарским аналогам «блокпостов» оказалось донельзя начинено смертоносными минами производства чуть ли не всех стран мира. Минные поля ставились в невероятной спешке, далеко не во всех случаях составлялись их карты. Сухой климат годами сберегал свежесть заводской краски на «потаенной» смерти. Песчаные бури то и дело заносили едва различимые границы уже известных губительных участков пустыни. Все усилия по разведке границ минных поле вновь оказывались напрасными…. Жизнь и стремление к миру оказалось, как оказалось, нельзя остановить и здесь, на самом краю африканского континента. Цветы пустыни с неумолимой силой пробиваются на поверхность изрытой воронками земли.

Конфликт достиг своего апогея бессмысленности где-то на рубеже 80-90 годов. Представители обоих его стороны обратились в ООН с просьбой о посредничестве в приходе мира на лишь внешне безжизненные земли. «Голубые каски» ооновских миротворцев вскоре разъединили воюющих жителей древней пустыни.

ООН за годы миротворческой деятельности накопила огромный опыт взаимодействия между военными разных стран. Методика, применяемая для контроля над соглашением о прекращении огня в Западной Сахаре, пожалуй, ничем не отличается от любой «горячей точки». В первую очередь создаются совершенно независимые группы военных наблюдателей-профессионалов. Каждая подобная «команда» получает под свою ответственность строго нарезанный участок-сектор. Причем в здешних условиях – особенность – их разместили в удаленных лагерях, так называемых тимсайтах. Подобное решение объясняется огромной протяженностью линии противостояния, порядка полутора тысяч километров. Действовать из какой-либо отдельной и единой «точки» попросту в таких условиях невозможно.


Тимсайт, куда получил назначение в составе миротворческой группы ООН с Западной Сахары капитан 2 ранга Пархоменко, находился в самом сердце крупнейшей в мире пустыни. Поселение представляло собой несколько благоустроенных по российским меркам жилых палаток, хозяйственных построек. В разное время здесь находилось от двенадцати до семнадцати «голубых касок». Обслуживающий персонал для них не предусматривался. Непосредственно лишь для приготовления пищи из соседней марокканской части приезжал шеф-сержант вместе с помощником. Уборка, разгрузка-погрузка имущества и продуктов делалась собственными силами.

Зона ответственности тимсайта составляла порядка 22 000 квадратных километров. Задачей ставилось контролировать заранее определенные воинские части и подразделения одной из конфликтующих сторон. Внешне все выглядело весьма просто: проверяй себе по списку наличие и соответствие вооружений неизменным уже десять с лишком лет соглашениям. На деле…. Исполнение обязанностей происходило в условиях страшнейшей, до шестидесяти градусов, жары. Местный «регламент служебного времени» не предполагал выходных, служба неслась при необходимости круглосуточно. Один лишь день на неделе определялся на обслуживание техники. И он считался наименее загруженным.

Ежедневно патрули миротворцев на четырех «джипах» выезжали в пустыню, из которой некогда приходила война. Оснастка автомобилей сверхвысокой проходимости была весьма серьезной: радиостанции КВ и УКВ диапазонов, спутниковая навигационная система JPS, спинка сидений и пол машин покрывал сверхпрочный кевлар. Двигатели на «джипах» были мощные, трех с половиной литровые дизели с турбо наддувом. На случай аварий предусматривались сигнальные ракеты и дымовые шашки.

Маршрут патрулирования доходил до пятисот километров «по труднодоступной и непроходимой», выражаясь военным языком, местности. Автомобили для безопасности следовали парами на удалении двухсот метров друг от друга. Песчаные бури, зыбучие пески, острейшие камни, красноречивая и «жизнерадостная» топонимика местности вроде названий «гора Смерти», «долина Погибших верблюдов» добавляли экстремального колорита в службу офицеров с антивоенными задачами.

Минная опасность, впрочем, перевешивала все остальные. Однажды, Леонид вместе с венгерским офицером по имени Янош, напоролись на минную «засаду». Склон и участок возле песчаного вала, бермы, вдоль которого они двигались, был буквально нашпигован минами. Все проходило, как говорят, в пределах допустимых стандартов. Край опасной зоны был обозначен специальной маркировкой. И оставалось лишь держаться от него в «почтительном» удалении. Дорога, если ее можно назвать таковой, сворачивала влево. Вдруг, с ближайшего опорного пункта навстречу патрулю бросились бегом, что-то крича и, отчаянно жестикулируя, марокканский сержант и два солдата. Оказалось, путь миротворцев лежал прямиком на противотанковое, не обозначенное ни на каких картах, минное поле. Такая вот «домашняя заготовка» на военно-пустынный лад….

С марокканцами получился короткий, но интереснейший разговор. Прежде всего, они с недовольным видом спросили, кто миротворцы, не американцы ли офицеры? А когда получили ответ – русские, то заулыбались. И в самых изысканных, с солдатской точки зрения выражениях, объяснили все возможные опасности дальнейшего пути по избранному направлению. Венгр Янош в той ситуации, понятное дело, не стал вдаваться в историко-географические и этнографические подробности отличия его нации от великорусского, да и вообще славянского, народа. Так сложилось, что и полисарийцы (западносахарцы) и марокканцы считают русских наиболее искренними и беспристрастными «мировыми судьями». В отличие от тех же американцев или французов, у которых, по их мнению, слишком уж явно проявляется свой интерес под прикрытием ооновской вывески.

Больше в тот день патруль не принес ничего неожиданного. Реакция на смертельную опасность пришла вечером. Янош и Леонид уже в тимсайте сели в столовой. И почти молча «приговорили» вдвоем литровую бутылку джина, запивая ее лишь тоником. Коллеги поняли все без слов. Солдат всегда поймет солдата.

Ранним утром следующего дня патруль вновь отправился в пустыню.

Миротворческая деятельность читается относительно новым понятием в военном искусстве. И неизвестно, что сложнее – провести блестящее наступление с высадкой, например воздушных и морских десантов. Или же «принудить к миру» злейших противников. Прежде всего здесь необходимо искреннее желание противоборствующих сторон «воткнуть штык в землю». Следующий этап, контроль над соблюдением перемирия. Ведь очень часто огонь прекращается лишь для перегруппировки сил, отдыха солдат и перевооружения.

Подчас, по инерции логики противостояния, недавние враги подозревают всех и вся - в том числе и «голубых касок» - в передаче разведданных противнику. Для пресечения даже подобной возможности в Западной Сахаре применяется следующее жесткое правило. Строго определенные миротворческие тимсайты могут контролировать лишь одну из сторон конфликта. Тем самым если совершенно не исключается, то весьма затрудняется сама возможность утечки информации. Многолетняя практика подтвердила разумность подобного правила. Степень доверия полисарийцев и марокканцев к «мирным солдатам» находится на высоком уровне. Причем, сами ооновцы взяли для себя непреложной аксиомой: никаких вопросов в подконтрольных воинских частях «сверх» обязанностей миссии. К чему проблемы, вызванные излишними подозрениями?

Языковой барьер также не стал непреодолимым препятствием при решении задач. В тех краях многие военные разговаривают на английском или французском языках. Если требовалось завоевать особое расположение у тех или иных «подконтрольных» командиров, то на встречу с ними с собой брали египтян или представителей других арабских народов.

Степень личного доверия Леонид испытал в одном из опорных пунктов полисарийцев. Один из офицеров обратился к нему на довольно сносном русском языке. Где и как он изучил «великий и могучий» - подобные расспросы в той ситуации были неуместны. С некоторыми марокканскими командирами установились довольно близкие контакты. Служба на «отшибе» порождала ведь прекрасно знакомую всем военным гарнизонную скуку. Ведь далеко неслучайно после двадцати пяти «пустынных» суток марокканские военные получали законных двадцать дней отпуска. И если появлялась возможность пообщаться с представителем другого государства, народа, армии, то отчего, если нет никакого риска, ее не использовать?

Тимсайт, тяжелейшие условия деятельности, сам климат пустыни, порождал совершенно особые отношения между представителями армий различных народов. Французские и американские, малазийские и уругвайские, китайские и российские, польские и сальвадорские, пакистанские и бангладешские офицеры находились под одной крышей, занимались общим делом. Критерии взаимоотношений установились по единым, с точки зрения психологии, правилам. Вкратце они формулируются следующим образом: профессионализм, ответственность, порядочность, взаимная поддержка.

Особенности национально кухни предмет отдельного разговора. Повседневной «готовкой» занимались марокканский шеф-сержант по имени Ибрагим вместе с помощником. Частенько кулинарными изысками занимались и сами офицеры-миротворцы. Уругвайцы отличились на приготовлении барбикю по какому-то своему рецепту, с «секретными» приправами. Пакистанец откровенно удивил всех кари, курицей, запеченной со специями. Малазийский спецназовец «приоткрыл» занавес своей национальной кухни супом из морепродуктов. Но «спецпредставитель» восточнославянской кулинарии по «имени» борщ, буквально покорил, без ложного патриотизма, желудки «объединенных наций». А всероссийский любимец салат оливье был впоследствии принят на «вооружение» армий многих стран мира.

На краю земли, в лишь недавно замирённой пустыне, большинство навыков прежней службы военных профи из разных стран оказались совершенно неприменимы. На первое место «приподнялись» такие качества как умение ориентироваться на сложнейшей и доселе незнакомой местности, «чутье» на минные поля и зыбучие пески, умение быстро и осторожно водить автомобиль, знание вооружений различных стран мира, физическая и моральная выносливость. Репутацией настоящих профессионалов пользовались россияне американцы и французы. Взаимозаменяемость, надежность, чувство локтя приобретали и здесь силу универсальных воинских законов. Пустыня и опасность четко определяли «who is who». Один из африканцев, обладая невысокой личной подготовкой, допустил промах, едва не вывел патруль на минное поле. Небольшой коллектив тимсайта, безусловно, простил бы ему досадный промах. Но в ответ на резонные укоры коллег, полез в «бутылку», начал рассуждать о белом расизме и предвзятом к себе отношении по признаку цвета кожи. Хотя наибольшую критику в его адрес высказывал офицер США, афроамериканец по происхождению. Как следствие, к «поборнику» прав человека коллеги попросту утратили доверие.

Цвет кожи, происхождение, принадлежность к странам первого, второго или третьего мира мало волновало сплоченных единым делом людей разных наций и рас. Профессионализм или недостатки каждого проявлялись в самый кратчайший срок. Пакистанец, например, обладал добротной военной подготовкой, общепризнанными навыками боевых действий в пустыне. Спецназовец из Малайзии буквально всю свою службу провел в борьбе с террористами, базы которых располагались в джунглях. Причем, как говорили, именно его поколение военных «перерезало горло» боевикам из антиправительственных формирований. Латиноамериканцы, прекрасные собеседники, не «дотягивали» до требований современной военной школы, обладая преимущественными навыками антипартизанских боевых действий и охраны правопорядка. Генетически заложенное в любом офицере желание делать карьеру и здесь, в Западной Сахаре, проявлялось со всей очевидностью. Люди в погонах стремились, даже на короткий срок командировки, занимать более высокие по служебной иерархии должности. К чести представителей всех вооруженных сил, обходилось без интриг и «подковерной борьбы».



Норд-ост



Октябрьские события с захватом заложников в Москве с невероятно пристальным вниманием отслеживались в исконно мусульманской стране Марокко и на территории Западной Сахары. Как только информация о террористическом акте чеченских боевиков была передана международными информационными агентствами, многие из арабов, исповедующие ислам, подходили к Леониду, выражали искреннее участие. Марокканские полковник и подполковник, малазийский майор, бангладешский офицер с негодованием отозвались о чеченских боевиках, заявив - ислам религия мира и покорности. И, что не существует ничего общего между религиозным вероучением ислама и чеченскими бандитами. Словом, открытое осуждение теракта в Москве со стороны правоверных было налицо

Впрочем, вряд ли религия может нести ответственность за мирские дела правителей и нуворишей всех времен и народов. Ведь общность этническая и верования не остановила кровавые столкновения между западносахарцами и марокканцами. Если речь заходит о больших прибылях, то власть предержащие мало обращают на иные «химеры», вроде религиозной общности.



«Пленение» пустыней



Миссия флотского офицера Леонида Пархомова в Западной Сахаре завершилась.

Песчаные пейзажи тех мест лишь только кажутся безжизненными. За год Леонид встретил не больше десятка представителей скудной фауна пустыни. Но неумолимые свидетельства древней жизни проявляются подчас совершенно неожиданно. Во время патрулирования он, с невероятным для себя удивлением, в одной из пещер обнаружил наскальные рисунки. В доисторические времена здесь, оказывается, жили люди. И, право слово, не в небытие же ушла их древняя культура, привнеся свой драгоценный, забытый по источнику, вклад в сокровищницу мировой цивилизации.

Пустыня вновь влечет к себе русского моряка. Народ ее, в большинстве своем малообразованные кочевники, заслужил право на мирную жизнь, на процветание, на счастье. Именно здесь человеческая цивилизация планеты Земля сдает свой очередной экзамен на способность не забывать и беречь каждого своего жителя, каждый свой народ. И оправданы все усилия, которые затрачивает на мир и спокойствие в регионе Организация Объединенных Наций.

Комментариев нет:

Отправить комментарий