Черный берет как оберег

"...Его память за время войны была обременена таким количеством страшных воспоминаний, что другому человеку, не пережившему всего, что он пережил, каждого из этих воспоминаний хватило бы на целую жизнь".

 Константин Симонов, "Живые и мёртвые"

 

- Судьба каждому человеку даёт знаки-предсказания будущего. И неважно, веришь ты в них или нет, важное или не очень значение им придаёшь, они светят по жизни как светлячки на лесной тропе ночью. Ещё на Севере, когда служил на тяжёлом атомном крейсере "Петр Великий", мой друг из бригады морской пехоты на Лесной Речке - Гриша Полозов, подарил свой "чеченский" черный берет. Первая кампания на Кавказе была им пройдена от начала и до конца ещё в тех, 1995-м и 1996-м, годах. Тогда воспринял "черноберетный" подарок как обычный сувенир. Ещё подумал, славная, но опасная служба у "полосатых дьяволов". Хорошо, что как корабельного офицера меня уж точно минет участь "побродить" по горным перевалам неспокойного региона России.

 

....В комендатуре Старопромысловского района Грозного, в Асиновском ущелье, я все два года своей службы носил тот чёрный берет. Похоже, именно он как незримая рука друга берёг меня вместе с любовью близких мне людей. Ведь в песне тех далёких лет не зря такие слова - "эта вера от смерти меня тёмной ночью хранила"... Жена, Алла, даже ходила за меня в церковь, молилась, брала у батюшки оберег. Сам-то я не скажу, что атеист, но и верующим не решился бы себя назвать.

 

Капитан 2 ранга Андрей Палий - потомственный офицер-воспитатель. После Северного флота служил в дивизии надводных кораблей, на ВПК "Керчь" и СКР "Пытливый". В 2001-м написал рапорт, попросил командование направить его для прохождения службы в Чеченскую республику. Там, на Северном Кавказе, мало кто разбирался в его военно-учетной специальности и послужном списке. В Грозном необходимы были боевые офицеры. Заместитель коменданта по воспитательной работе полковник-афганец Виталий Яковлевич Чиж иной стези для своих непосредственных подчинённых и не видел. Сам в Афгане был замполитом роты разведки. И предпочитал воспитывать своих бесшабашных наследников пластунов только личным примером.

 

У Андрея в месяц получалось до двадцати-тридцати выходов на рутинную работу - участвовать в тех же "зачистках", в разведке, в сопровождении колонн. В него стреляли, он вёл ответный огонь, видел смерть тех, с кем делил кров и хлеб. Судьба на всех одна - война. Но каждому она даёт по отдельности. Начальник связи комендатуры подполковник - таджик по национальности Атобуло Сайёдов даже позывной ему присвоил.

 

На войне не обходилось и без шуток на благодатной для юмора почве флотского происхождения. Как-то Андрей по делам службы должен был проехать именно в морской форме с эмблемой СКР "Пытливый" - волком в прыжке - на рукаве. На первом же блокпосту остановили. Мол, откуда ты, морячок? Эх, вы, серые и убогие, ответил черноморец, ровным счётом ничегошеньки и не знаете в своей Богом забытой дыре о существовании Сунженской военной флотилии. А я ведь, эти слова Андрей произнёс совершенно серьёзно, едва сдерживая приступ гомерического смеха, её недавно назначенный командующий. Самое весёлое, служивые поверили. Впрочем, все документы были в порядке, пропустили без дальнейших вопросов.

 

Андрей меньше месяца назад на момент нашего разговора в июле 2004 года вернулся с тех обильно политых кровью русских солдат перевалов. События той необъявленной войны ещё не ушли на "вечное хранение" в уголках памяти под разделом "вспоминать только по праздникам".

 

- Долгие десятилетия наши предки воевали в тех краях с Шамилем. Потом - затишье. И как только ослаблялась "рука Москвы" - российская государственность, из припрятанных до поры до времени схронов доставалось оружие, потаёнными тропами с гор и лесных чащоб приходили на посевную смерти отряды абреков, "чехов", "духов". И на современные образцы менялись лишь винтовки да автоматы, пушки да мины. Не хочется верить, что и моему сыну может достаться ТА ЖЕ ВОЙНА.

 

"Мирные" два года стоили тридцати шести солдатских жизней для одной только военной комендатуры Старопромысловского района бывшего Джохар-сити. Около ста получили тяжёлые ранения, увечья. И здесь без комментариев. На месте гибели каждого из них товарищи ставили на память деревянный крест. А для "отвода рук" боевиков от них минировали. Такой вот "местный" обычай....

 

 

 

 

"ОТКЕЛЬ ТЕЛЕФОНЧИК?"

 

... Солдат в Чечне сегодня большей частью тёртый, обстрелянный если не в сотнях, то в десятках боестолкновениях с врагом. Для многих "контракт на войну" был далеко не первым. Кстати, всех рядовых и сержантов офицеры называли вне зависимости от возраста - мальчишки. Старшина по имени Александр, мужик сорока двух лет от роду, воевал в Афганистане, Приднестровье, Нагорном Карабахе, Абхазии. И в экс-Ичкерии был, как говорят, не по первому сроку. Разведчик же первостатейный. Война для него воспринималась со всеми "побочными факторами" - риск, смерть, лишения - как хорошо знакомая работа. После третьей контузии комендант - полковник Михаил Юрьевич Фартунин - запретил Саше участвовать в боевых операциях. Сиди, мол, "дед" на "печи", то бишь в расположении подразделений, да молодёжь учи науке побеждать. Отвоевался, хватит. И без тебя есть, кому на операции ходить.

 

- Отчего вы, товарищ полковник, решили, что у меня это уже третья контузия? Нет, только вторая по счёту. И я ещё повоюю.

 

- Ага. Столько лет в армии, старшина, и не знаешь - нельзя обманывать командование. А про афганскую свою контузию отчего "забыл" посчитать. Или думал, не узнаем?

 

- Так это когда уже было! Уже и не в счёт.

 

Всё в счёт. Вернее, в минус для здоровья. Андрей один раз испытал на себе малоприятные последствия динамического удара от взрыва гранаты из подствольного гранатомёта. Потом месяц кружилась голова, тошнило, уши как будто заложило ватой. И ведь ещё повезло, калибр-то у подствольника небольшой. А каково вот тем, кто попал "под раздачу" взрыва боеприпаса покрупнее.

 

Позже Александр уволится в запас. Благо, выслуги лет для получения квартиры и на довольно приличный пенсион хватало. Старшина запаса вернётся в свой родной причерноморский посёлок на кавказском берегу. На родине местный уголовный розыск вызовет его как-то для предметной беседы. Мол, уважаемый Александр Батькович, объясните следующее обстоятельство. Как ваш домашний телефон попал в блокнот недавно задержанного по подозрению в участии в бандитских формированиях "лица кавказской национальности". Тот ответил исчерпывающе, коротко:

 

- В горной республике на Кавказе был несколько раз. Воевал в разведке. На "той" стороне ко мне счетов под самую завязку...

 

Вопросов у оперативников "уголовки" больше не последовало.

 

Старшина Роман Церикаев - осетин, родом из Тбилиси. Конфликт в Южной Осетии заставил семью покинуть некогда гостеприимную столицу Грузии. На службу по контракту пошёл без особых раздумий. И от "горячих точек" ни разу не отказывался. Водитель, несомненно, великолепный. С ним, если верить солдатскому телеграфу, приключилась история в контексте "чеченского" юмора. Грузовик Романа один раз отправили в рейс за пределы Чечни. Старший машины и сам Церикаев никак не могли взять в толк, отчего их КамАЗ останавливают на каждом милицейском посту и пристально проверяют с периодичностью где-то через каждые двадцать километров. Наконец, старшина не выдерживает и спрашивает милиционеров:

 

- Отчего ваш брат до нас так пристал?

 

- Так вы же из Чечни. Мало ли, кто вы и чего везёте. Форму и военные номера с документами можно раздобыть сегодня любые.

 

- Да откуда же вы знаете, что мы из Чечни! До неё ведь сотни километров.

 

- А ты, солдатик, бронежилет с окна сними, сними....

 

Тбилисец-осетин чем-то "приглянулся" вражеским минам. Трижды подрывался на своей машине. После третьего взрыва комендант, Михаил Юрьевич, сказал, как отрубил:

 

- Роман, всё понимаю, ты как в рубашке родился. Судьбу же хватит испытывать. Пропадёшь ведь так ни за понюх табака. Водителей у нас и без тебя хватает -поработай на ремонте техники. Дело столь же важное. А я ещё на твоей свадьбе хочу погулять. Если пригласишь, конечно.

 

Золотой человек полковник Фартунин. Да соблаговолит к нему офицерская удача на новом месте службы в Главном управлении боевой подготовки Министерства обороны России генеральской звездой.

 

 

 

 

"КРЕСТНИК" МАРЕСЬЕВА

 

Снайпер во все времена и в любой армии мира принадлежит к элите. Особенно, если тот своё ратное дело осваивал не для пресловутого "блезира", искушён в искусстве точной стрельбы по высшему разряду. Сержант Евгений искусством легендарного сибиряка-снайпера Зайцева владел в совершенстве. Один лишь нюанс. Женька, на отдыхе никогда не расставался с пилочкой для ногтей. Как только появлялось время, полировал кожу на внутренней поверхности правого указательного пальца. Снимал лишнее, обнажал как можно дольше чувствительные нервные окончания. Всё для одной цели - чтобы лучше чувствовать металл спускового крючка.

 

Снайпера Евгения внутри бронетранспортёра подловил меткий "чеховский" выстрел из гранатомёта прямо на глазах Андрея. Кость солдатской ноги разнесло почти в крошку. Парня со всей возможной скоростью отправили в госпиталь. К вечеру следующего дня хирурги провели операцию. Успешно, сохранили человеческую жизнь. Ногу же парнишке спасти не удалось.

 

Через месяц Женя чуть ли не со слезами на глазах просил коменданта принять его обратно, в комендатуру. Михаил Юрьевич -полный тёзка "кавказца", поручика Лермонтова - на свой страх и риск разрешил сержанту вернуться в строй. Именно в строй. Евгений спустя несколько месяцев вновь начал ходить на операции.

 

И приспособился к протезу так, что прыгал с бронетранспортёра наравне со всеми. Стрелять же стал из своей "эсвэдэшки" после ранения злей, точней, хладнокровней...

 

- Мне сложно понять логику тех приказов, прямо требующих после подобных ранений комиссовывать всех, как говорят - под чистую. Да, человек остался без ноги или руки. Но, если у него есть желание и нет других противопоказаний, то разве он не в состоянии служить, скажем, инструктором, учить молодёжь, быть на нестроевой должности.

 

Для Андрея его обезноженный "мальчишка", похоже, до конца жизни останется боевым побратимом.

 

Лётчик-истребитель Алексей Маресьев не был первым воином России, который не пожелал сдаться приговору военно-врачебной комиссии - "инвалид 1, 2 группы. К службе в мирное и военное время - не пригоден". Женя нашёл в себе душевные силы вернуться в своё снайперское дело. И не на нем завершится список русских людей, с верой в сердце и великим желанием оставаться Солдатом с большой буквы.

 

Впрочем, большинство войн между собой схожи. После них с завидным постоянством появляется "потерянное поколение". Общество слишком часто не принимает, относится как к пасынкам к тем, кто отправлялся на смерть во имя интересов государства. Солдаты со столь малопонятным для посторонних стремлением после "горячих точек" вновь возвращаются в горнило боёв иных конфликтов. А как быть тем же "чеченцам", если при устройстве на престижную работу - в милиции, в частных фирмах - их первым делом отправляют к психологам на обследование. Те, в свою очередь, с завидным единодушием выносят вердикт - "постбоевой синдром", неустойчивая психика, к работе в напряжённых условиях малопригодны.

 

И вновь такой вот молодой человек с диагнозом "чеченский синдром" направляется в военкомат - в лучшем случае. Ведь там, в армии, законный заработок, уважение, до мелочей знакома суровая ратная работа, привычны быт и жизнь. Здесь, и только здесь, на линии огня, в полной мере востребовано поколение, рождённое для боя. Главное, не пойти по бандитской стёжке-дорожке, не оказаться раньше срока на кладбище или за решёткой, не испытывать судьбу в стае "диких гусей" солдат удачи.

 

Война рождает ведь поколение молодых солдат. "Теряет" же его бездушие общества и власть предержащих. Но при любом раскладе российский народ с невероятным постоянством, во все времена рождал настоящих героев. В доблести его защитников - слава и великий шанс России на возрождение.

 

 

 

 

ЛЕЙТЕНАНТ-"БАТЯ"

 

Взаимоотношения офицеров и солдат в объединённой группировке войск на Северном Кавказе складывались на протяжении десяти лет войны по разным "сценариям". Но офицерский корпус России во все времена проявлял к солдатику сочувствие и уважение. И "делание" карьеры на солдатской крови среди русского офицерства в Чечне считается позором.

 

...Пуля снайпера завершила жизненный недолгий путь заместителя командира роты по воспитательной работе капитана Алексея Антонова ночью, на Старопромысловском шоссе. Зам как раз вёз своего бойца в госпиталь внутренних войск.

 

Русский солдат терпелив и неприхотлив. И рядовой стойко переносил до поры до времени сильную головную боль. Пока они не стала совсем невмоготу, не жаловался. Алексей принял решение почти мгновенно. После доклада начальникам на "броне" отправился в госпиталь. Особенность "русских национальных поездок" после того, как на "холмах" в тех краях "легла ночная мгла", следующая. Старший группы садится сверху на бронетранспортёр. И затем по мере необходимости начинает опознаваться с помощью сигнальных ракет с нашими блокпостами.

 

Алексей как раз давал условный сигнал на наш блокпост, когда раздался точный выстрел из "эсвэдэшки"... Парень, ради которого он погиб, остался жив. Вовремя довезли. Успели. Впрочем, капитан погиб не ради своего солдата. Просто он совершил поступок на все сто по кодексу чести Русского Офицера.

 

Большие потери среди кадрового состава "кавказской" группировки в первую чеченскую объяснялись весьма просто. Командир с неопытными, мало обученными подчинёнными в своём подразделении в бою шёл на самый опасный участок, прикрывая буквально сердцем своих солдат. И винить его в слабой подготовке своих рядовых - несправедливо. Игры с "электоратом" политиков в середине 90-х привели к сокращению срока службы с двух до полутора лет. Армия сокращалась, реорганизовывалась, некогда "заграничные" группировки обустраивались буквально в чистом поле.... Словом, о боевой учёбе в тот период начали прочно забывать. В угоду иным, далёким от государственных интересам, перед первым штурмом Грозного НЕКТО отдал приказ частям не открывать огонь без предупреждения, разоружать боевиков вместо стрельбы на поражение. Бой ведь он и есть бой. И беречь противника - не беречь себя. А кто был в составе российских подразделений... Совершенно точный факт, среди погибших бойцов 131-й мотострелковой Майкопской бригады были призванные в середине декабря 1994 года.

 

Впрочем, серая шинелька, главный труженик войны менялся в своём облике, становился из преимущественно призывного по составу полностью профессиональным. В той же комендатуре Старопромысловского района - её новое обозначение комендантская тактическая группа - служат всего четыре "срочника"-призывника. "Контрабасы", так отчего-то в Северо-Кавказском военном округе называют военнослужащих по контракту, относятся к ним как к младшим братьям, всячески опекают. Командиры уделяют самое пристальное внимание к тоненькой призывной "прослойке", они-то все на виду.

 

Некоторые эпизоды отношений между командирами и солдатами весьма созвучны с "моментами" из Великой Отечественной. Командир миномётной батареи старший лейтенант Анатолий Спеков - внешне молоденький офицер, не отличающийся внушительными "кондициями". Впрочем, своё канонирское дело знал великолепно. И начальник был строгий. В его подчинении-то в основном взрослые мужики, с немалым опытом в жизни и в искусстве войны.

 

Как-то Андрей наблюдал картину. Невысокий ростом комбат построил своих миномётчиков - здоровенных мужиков с более чем внушительными габаритами. И начал "со всей пролетарской ненавистью" распекать, не особо стесняясь в выражениях, за оплошность в карауле. Мол, так служить нельзя, нам доверены жизни многих людей. А вы, такие и растакие, не можете этого понять. Старший лейтенант обладал удивительной особенностью добиваться беспрекословного подчинения и проявлять требовательность, не вызывая обиды у подчинённого.

 

- Осерчал "батя", задело. И поделом нам, а то служба уж совсем мёд. Расслабились донельзя.

 

Потом эту фразу произнесёт командир миномётного расчёта, коему Анатолий Спеков по возрасту годился если не в сыновья, то в младшие братья.

 

Лейтенанты взрослели и проходили командирское становление с военной скоростью. Взводный сапёров старший лейтенант Максим Труфанов попал в Чечню сразу после военного института. Максим, пожалуй, как никто из представителей свой воинской профессии следовал пословице "Сапёр ошибается один раз". Неторопливый, обстоятельный, он способен с невероятным терпением устанавливать и обезвреживать "потаённую" смерть. Пожалуй, не было в том регионе мины, в устройстве которой старший лейтенант Труфанов не разбирался бы. Впрочем, большое число потерь среди личного состава и техники на Северном Кавказе именно от минной опасности порождает огромное число специалистов подобного профиля с обеих сторон.

 

...На одной из захваченных у боевиков видеокассет хорошо виден процесс закладки радиоуправляемой мины на трассе. Потом на экране появляется изображение российского бронетранспортёра. Полевой командир кричит истошным голосом своему подрывнику: "Жми, жми" (На кнопку устройства дистанционного подрыва. - Прим. Авт.). "Броня", с достоинством урча двигателем, следует дальше по дороге. Взрыв разметал дорожный асфальт где-то в нескольких десятках метров от бронированной машины. Словом, лучшей рекламы для устройства, подавляющего сигналы радиовзрывателя, не придумать.

 

Максима Труфанова было, кому наставлять. Начальник инженерной службы подполковник Александр Хлистунов обладал колоссальными опытом и знаниями в своей ратной профессии. Однако, для Андрея больше всего запомнится его весьма своеобразное чувство юмора, несколько черного "цвета".

 

На складе в Ханкале сапёры получили солидную партию мин. И возвращались в своё расположение. Капитан 2 ранга Палий и подполковник Хлистунов ехали в одном "Урале".

 

- Если рванет "груз", что будет, товарищ подполковник? - спросил водитель "главного инженера" комендатуры.

 

- Не переживай, ты даже ничего не почувствуешь...

 

Стоит ли говорить о возведённой до высших пределов осторожности, с которой вёл тот солдат своё большегрузное авто.

 

Разные люди попадались среди отцов-командиров. Но неизменно срабатывало одно правило. Если что-то не устраивает в человеке - выскажи открыто, здесь ты, старлей, струсил, а здесь вы, товарищ полковник, совсем не правы.

 

Открытости и честности в отношениях между офицерами там, "где бурный Терек", несомненно, намного больше.

 

 

 

 

"ЗЛОЙ" ЛИ ЧЕЧЕН?

 

9 мая 2004 года Андрей Палий вместе с несколькими офицерами комендантской тактической группы приехали в Грозный на День Победы. Вдруг подобно электрической искре пронеслось известие -совершён террористический акт на стадионе в центре чеченской столицы. Погиб президент республики Кадыров.

 

К тому времени "старопромысловцы" уже располагались в Асиновском ущелье. Аккурат между Ингушетией и Грузией. И обострение обстановки чувствовали буквально кожей. Накануне нападения боевиков на ингушские государственные учреждения разведчики накрыли склад с амуницией, продовольствием, оружием и боеприпасами - по тамошним ценам на подобные "изделия", на два миллиона долларов. Местные источники информации указывали на резкое повышение цен на автоматы и вообще на стрелковое вооружение.

 

Впрочем, ингушские власти предержащие теневого бизнеса в чем-то стали заложниками своей деятельности. "Новые ингуши" открыто похвалялись - дескать, наши единоверцы и кровные братья уж слишком прямолинейны, им не хватает хитрости. Они там у себя в горах воюют. А мы торгуем. И с войны имеем немалый доход. Кровавые события в конце июня показали - война подобна раковой опухоли, безжалостно уничтожает всё новые и новые участки "организма". А отгородиться от неё весьма сложно. Особенно тем, кто пытался "погреться" в горниле конфликта.

 

Простые чеченцы порядком устали от полутора десятков лет не прекращающейся ни на день войны. И безоговорочно проголосуют на выборах за любого лидера, который принесёт мир, кого поддерживает Москва. Игры в независимость и в "Ичкерию от моря до моря" уже стоили многих десятков тысяч жизней. Впрочем, всё там весьма неоднозначно. Ведь выросло поколение, умеющее держать в руках не орудие труда, а воронёную сталь автоматов. Подпольный бизнес на работорговле, на подпольном производстве топлива, производство фальшивых денег и наркотиков даёт огромные, почти астрономические доходы. Какая легальная работа ждёт чеченцев взамен? Чаще всего - малоквалифицированная, соответственно и оплачиваемая. Андрей разговаривал после освобождения с одним из белых рабов Виталием из Поволжья. Парень родом из глухой деревни. К ним в село как-то приехали наниматели рабочей силы на стройку. Волжанам, годами не видевшим в своём полуразваленном колхозе денег, пообещали весьма приличный заработок. Место предлагаемой работы находилось в Ставропольском крае. Как только навербованная бригада "строите- лей" там оказалась, её начали перебрасывать по "цепочке" прямиком "за Терек". Несколько лет Виталий нёс рабский крест вдали от родины. Кормили его впроголодь. Но ладно, хоть чеченские хозяева не пытали и не сильно издевались. Другим собратьям по несчастью Виталия повезло намного меньше....

 

- Та, начинённая под завязку смертью земля, соткана из противоречий. Вчерашние боевики, у которых подчас локоть в крови, служат в милиции. Известный полковник Буданов осуждён за убийство чеченской девушки. И если до конца и безоговорочно признать правомерным решение суда о его наказании, то отчего на свободе, не таясь, находятся многие преступники с той, противоположной стороны? Ведь разведчики собственными глазами видели на одной их захваченных видеокассет, как один из местных "правоохранителей" участвует в казни российских солдат. Информацию передали в ФСБ. Там ответили, вы ошибаетесь. ...И сколько подобных случаев!

 

Цена человеческой жизни там, в Чечне, подобна уровню воды в пустынной речке в сезон засухи. Для Андрея были дикими по своему цинизму слова одного представителя правоохранительных органов - чеченца по национальности. Разведгруппа однажды во время выхода на операцию ранила и захватила трёх боевиков. Их, как и положено, передали в органы милиции. "Правоохранитель" потом выговаривал "федералам" - зачем вы их взяли в плен, возись теперь, заполняй "бумаги". Уж лучше бы сразу решили "вопрос" с расследованием. На месте, без процессуальной волокиты....

 

Если быть до конца объективным, есть случаи нелицеприятного поведения и среди представителей федеральных сил. После перехода в Асиновское ущелье в комендатуру по старой памяти наведывались знакомые жители Старопромысловского района Грозного. После замены подразделений Минобороны представителями внутренних войск было произведена так называемая "зачистка".

 

- "Зачистили" всё и всех - холодильники, деньги, золото, вещи, - жаловались "ходоки".

 

Тот район чеченской столицы образовался вокруг известного в Союзе предприятия "Красная турбина". Здесь всегда была сильна оппозиция сепаратистам. И даже во времена Джохара Дудаева бандиты не рисковали здесь устанавливать свои порядки. Зачем же озлоблять против центральной власти людей, с симпатией относящихся к России. Ведь натерпелись они и так сверх всякой меры от "гордых" воителей-ичкерийцев. Неподалёку от здания комендатуры в 2001 году вновь открылась школа номер "46". По инициативе школьников и педагогов её назвали, причём без "указивок" свыше, школой имени семьи Клименных, открыли мемориальную доску. Учителей Клименных, мужа и жену, зверски замучили нелюди в зелёных повязках ещё в начале 90-х.

 

...Вот и разберись - кто прав и не прав на земле того многострадального края.

 

 

 

 

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

 

Наш разговор с капитаном 2 ранга Андреем Палием завершается.

 

- В Чечне, когда выходил на операции, всегда набивал карманы конфетами, печеньем. Зачем? Ещё вначале заметил, с каким страхом смотрит на военных местная детвора. Случайно в кармане оказались сладости. Угостил. Те вначале посмотрели на меня с недоверием. Но от угощения не отказались. Потом каждый раз, когда возвращался в то селение, не скупился сделать подарок местной дворовой братии. Вскоре один из пацанов попросил покатать его на бронетранспортере. Видимо, самый смелый. Жалко нам, что ли. Прокатили. Остальным - завидно, но помогли осуществить их мечту.

 

Взрослые видят - их дети не испытывают страх перед российскими военными, начали подходить к нам, рассказывать о жизни, просить о помощи. Барьер страха стал преодолеваться.

 

Надо преодолевать страх, растить не ведающее войны и ненависти поколение. Нельзя ведь заставить кого-то любить силой оружия.

 

 

 

 

         

 

 

В Сьерра-Леоне все спокойно

Похоже, в военно-морском флоте России сформировался  неофициальный клуб офицеров - участников миссий ООН в различных странах. Капитан 1 ранга Владимир Пермяков, капитаны 2 ранга Михаил Молчанов,  Леонид Пархоменко, капитаны 3 ранга Виталий Пермяков, Юрий Щербинин, старший лейтенант Олег Леписевич и многие другие выполняли свою работу солдат мира в самых неспокойных регионах планеты. Балканы и Западная Сахара, Конго и Эфиопия стали теми странами, где человеческие качества и профессионализм наших черноморцев оказался в полной степени востребован и высоко оценен.

-В Сьерра-Леоне сейчас все спокойно.  Война окончательно прекратилась. Чем для меня стали те полтора года, проведенные в той стране тропических лесов и алмазов…. Прежде всего, остались неизгладимые впечатления от общения с людьми различных культур и национальностей.  Словом, прошел незабываемый этап жизни и службы. – Андрей Замула на мои вопросы отвечает внешне спокойно. Но красноречивей всех слов те фотографии, которые остались в память о восемнадцати африканских месяцах.

Предыстория

Очередные вооруженные разборки между племенами и этническими группами в Сьерра-Леоне, государстве в экваториальной части Африки разгорелись с необычайной силой в марте 1991 года. Причины, в общем-то, банальны  - борьба за власть и денежные потоки от добычи полезных ископаемых, природных ресурсов. Те же алмазные копи в Коно, Койду, Бо, Тонго, Зимми известны едва ли не со времен царя Соломона. Самый крупный алмаз, который был здесь добыт, «потянул» на 620 карат.   

Итог кровавого выяснения кто прав, а кто нет, оказался вполне закономерен. Когда погибло более 70 000 жителей  страны, 20 000 стали инвалидами, а 2 с половиной миллионов превратились в  беженцев, все стороны конфликта предприняли попытки вернуться к мирной жизни. Только в очередной раз проявилась простая истина  - войну легче начать, чем подвести под нее финальную черту. Президент страны Тиджан Кабба обратился к ООН за помощью в достижении мира. 

Прошло ПЯТЬ лет, пока Совет Безопасности, после детального изучения и оценки ситуации в Сьерра-Леоне не принятл решение о развертывании миссии ООН, направлении воинского контингента из 6000 солдат и офицеров от Замбии, Бангладеш, Нигерии, России, Непала, Пакистана, Украины, Ганы, Кении. В качестве военных наблюдателей 30 стран делегировали 260 своих офицеров. По вполне понятным причинам в качестве специального представителя Генерального секретаря ООН был выбран африканец – Олуежи Адениджи из Нигерии.

Не забыла земля….

Война осталась в прошлом. Но о ней не забыла земля. То и дело в ней находят  останки людей в безымянных могилах – поди, разбери, во имя каких «глобальных» целей местных вождей они расстались с жизнями. То и дело по обочинам грунтовых дорог попадаются ржавые останки сожженных танков и бронетранспортеров. В одной из деревень  ооновцы увидели неподалеку от одной из хижин в кустах ведро, где вместо привычных для сельской жизни картофельных клубней лежали вполне годные для боевого «употребления» ручные гранаты.

Вскоре после начала работы в миссии Андрей присутствовал при вывозе оружия сданным одним из вооруженных формирований.  Процедура была отработана до мелочей, учитывалась каждая единица. Только вот образцы стрелкового вооружения оказались из глубокого прошлого, из 19 века. Как старинные английские ружья чуть ли не времен Крымской войны оказались в Африке, остается загадкой. Возможно, вместо того, чтобы утилизировать на туманном Альбионе, британцы их складировали на одном из своих бесчисленных колониальных складов.

Нищета, голод, болезни через пять лет, после введения миротворческого контингента лишь немного отступили благодаря помощи более благополучных стран.  Во Фритауне, столице,  Андрей увидел потрясающую бедность, разрушенные и не восстановленные дома, тропические речки представляли собой здесь самые настоящие сточные канавы. Возле одной лачуги он вместе с коллегами даже остановился и долго не мог понять смеяться или нет, читая надпись на рекламном щите возле нее – «Зубная клиника».

Люди же были счастливы. Мирный хлеб, пусть даже выпеченный из муки, присланной по линии гуманитарной помощи, казался им самым лучшим лакомством после всех лет лишений и кровавых «жатв». Вначале Андрей Замула не понимал настроений жителей. В стране процветает коррупция во всех эшелонах власти, без взятки буквально нельзя просто пройти по улице мимо постового полицейского, собственное сельскохозяйственное производство не покрывает даже мизерных потребностей в продуктах питания, совершенно отсутствует промышленность, асфальтированных дорог. А  жители Сьерра-Леоне внешне беззаботны, улыбаются. 

Потом понял. Ведь еще совсем недавно ни один из сьерра-леонцев не был уверен, ложась спать, что проснется живым. В жизни они, прежде всего, ценили и ценят не блага, а само по себе право жить.

Тимсайт № 3

В лексиконе военных всего мира есть понятия, по смыслу похожие с емким русским словом «точка». Термин тимсайт, лагерь военных наблюдателей, знаком тысячам людей в погонах десятков  наций, трех рас во всех уголках планеты, где есть миссии Объединенных Наций.  

Тимсайт номер три, где предстояло провести первую часть командировки в качестве  военного наблюдателя, располагался, в центре Сьерра-Леоне, в населенном пункте Магбурака.  Невдалеке располагался батальон из Бангладеш. После предварительной подготовки началась обычная работа по контролю над мирными соглашениями.  Дороги здесь представляли собой скорее символические просеки в непроходимых джунглях. Джипы  на местных «трассах» - мечте экстремалов, постоянно преодолевали бесчисленные ручьи, огромные грязевые лужи дорогах.   Патрулирование офицерами неслось в парах. Причем по установленным командованием правилам постоянных «двоек» не создавалось.

….Разговор с майором-хорватом во время очередного патрулирования для Андрея запомнился тем оптимизмом, с которым тот рассказывал о своей родине. После прекращения войны на Балканах, опять при ооновском посредничестве, его страна зажила вполне благополучно. Сегодня на лазурных берегах  Хорватии построены самые современные курорты даже по меркам весьма искушенного в туристическом бизнесе Средиземноморья.   «Нам на Балканах необходим был мир, и международное сообщество нам помогло прекратить войну. А процветание и счастье в своих родных стенах мы строим сами».

Воздушный патруль мира авиационной группы генерал-майора Иванова снискал в африканском небе реноме грозных хранителей порядка и тишины. Российские Ми-24 в полном боевом вооружении способны, вне всякого сомнения, охладить до нормальной «температуры» любые горячие головы. Время от времени капитан 2 ранга Замула поднимался на винтокрылой машине как военный наблюдатель. Впечатления от полета над бескрайними джунглями до сих пор неизгладимы. Гражданские вертолетчики из Тюмени и Нефтеюганска работали здесь по контракту, доставляя грузы на своих Ми-8 в труднодоступные уголки страны.

Непростые ответы

Все не просто складывается здешних приэкваториальных «краях».  Тысячи и тысячи представителей из всех уголков планеты делали все возможное для стабилизации жизни небольшого африканского государства. Главная цель достигнута. Здесь больше не звучат выстрелы, не гибнут в войне и не умирают от голода люди.

ООН постоянно критикуют. Дескать, эффективность проводимых операций невысока и недешево обходится.   Но в чём оценивать результат? Если по англо-американским критериям, как в Ираке, то он равен нулю. О блестяще проведённой операции с применением авиации, танков и здесь даже не идёт и речи. Насаждать на штыках военной коалиции демократию и западный образ жизни ООН   не собирается НИГДЕ. Как и вмешиваться во внутренние дела страны.

Зачем привносить извне во многом самобытным народам не свойственный им  образ жизни и ценности? Западная цивилизация всего лишь небольшой островок на нашей планете. Большинство людей на Земле не живут по подобным стандартам. И более того, не желают даже им следовать. Какой смысл торопиться «подтягивать» до пресловутых общемировых ценностей африканцев, если половина их детей не доживает до школьного возраста? Прежде надо помочь в развитии экономики, культуры, образовании, создании системы охраны здоровья.

В Сьерра-Леоне сегодня все спокойно. Вскоре ее покинет международный воинский контингент.

Солдаты мира вновь с честью сделали свое дело. 

 

     

Тимсайт* Западной Сахары

В лексиконе военных всего мира есть понятия, по смыслу похожие с емким русским словом «точка». Но термин тимсайт, лагерь военных наблюдателей ООН на краю земли, в пустыне Западной Сахары, знаком тысячам людей в погонах десятков наций, трех рас. За многие годы через подобные ооновские опорные пункты прошли множество представителей самых разных армий мира. Сегодня порядка двухсот пятидесяти офицеров со стран всех континентов в беретах небесной синевы следят за соблюдением соглашения о прекращении огня. Среди них – двадцать пять представителей Вооруженных Сил России. Волей судьбы офицер Черноморского флота капитан 2 ранга Леонид Пархоменко в течение года находился в «ограниченном контингенте» ООН, на линии мира.

Западная Сахара. За тысячи миль от стремящейся к государственности территории в северо-западной части африканского континента, в России, мало кто знает о бурлящих здесь страстях, о многолетнем противостоянии между народно-освободительным фронтом освобождения Западной Сахары ПОЛИСАРИО и королевством Марокко. Вооруженная борьба достигла такого накала, что для прекращения конфликта в начале 90-х потребовалось вмешательство Организации Объединенных Наций. Война к тому времени унесла жизни более пяти тысяч западносахарцев и марокканцев в погонах. Кстати, и те и другие принадлежат к родственным этническим группам. И, подчас, пустынные битвы чем-то напоминали братоубийственную войну.

Колония Испании, Западная Сахара, просуществовала практически до середины 70-х годов. После смерти генералиссимуса Франко испанское государство пережило перемены, в чем-то схожие, отдаленно напоминающие нашу отечественную перестройку, с брожением умов и ослаблением государственных институтов. Как следствие, пустынная многовековая испанская колония забурлила вольнолюбивым духом и надеждой на независимость.

Советский Союз оказал определенную поддержку фронту освобождения Западной Сахары ПОЛИСАРИО. В своих интересах использовал разросшийся конфликт и Алжир. Повстанцы получили на вооружение хорошо знакомые во всем мире Калашниковы, ряд образцов советской военной техники. Государство Сахарская Арабская Демократическая республика (президент САДР Абдель Азиз) вначале не было признана в мире. С течением времени ситуация несколько изменилась. САДР получила официальное признание Организации африканского единства (ОАЕ). В ответ Марокко заявила о своем выходе из ОАЕ. Политические страсти, словом, бушуют со всей силой на лишь внешне безжизненно-безразличных песках и горах.

Вооруженные силы Испании попытались вернуть «под лоно королевской мантии» свою взбунтовавшуюся территорию. Боевые столкновения испанских подразделений с освободительными силами вызвали протест на родине Сервантеса. Испанцы после нескольких вооруженных стычек вернулись на родину.

Жители Западной Сахары, вместе с тем, оказались вместе с тем еще более удалены от осуществления мечты о создании своего полноправного и признанного мировым сообществом независимого государства. Армия Марокко начала наступление по всей границе с бывшей испанской колонией. Цель – расширение собственных владений, захват природных ресурсов – настоящих и перспективных – своего соседа. Чем-то конфликт напоминал неоколониальную войну. Результат: две с половиной тысячи убитых марокканских солдат и офицеров. Примерно столько же потеряли и вооруженные формирования ПОЛИСАРИО. И отнюдь не зажиточный народ Западной Сахары оказался за гранью нищенского существования.

Война в пустыне шла с переменным успехом. Ни одна из противоборствующих сторон не достигла решающего успеха. От первоначальной тактики маневренных действий марокканцы и западносахарцы перешли к позиционным боевым действиям. Смысл их заключался в следующем. Вдоль устоявшейся линии фронта был насыпан гигантской протяженности – полторы тысячи километров – песчаный вал со звучащим почти по-русски названием берма. Через определенные промежутки противники создали опорные пункты. И все прилегающее пространство пустыни по обе стороны вала, к сахарским аналогам «блокпостов» оказалось донельзя начинено смертоносными минами производства чуть ли не всех стран мира. Минные поля ставились в невероятной спешке, далеко не во всех случаях составлялись их карты. Сухой климат годами сберегал свежесть заводской краски на «потаенной» смерти. Песчаные бури то и дело заносили едва различимые границы уже известных губительных участков пустыни. Все усилия по разведке границ минных поле вновь оказывались напрасными…. Жизнь и стремление к миру оказалось, как оказалось, нельзя остановить и здесь, на самом краю африканского континента. Цветы пустыни с неумолимой силой пробиваются на поверхность изрытой воронками земли.

Конфликт достиг своего апогея бессмысленности где-то на рубеже 80-90 годов. Представители обоих его стороны обратились в ООН с просьбой о посредничестве в приходе мира на лишь внешне безжизненные земли. «Голубые каски» ооновских миротворцев вскоре разъединили воюющих жителей древней пустыни.

ООН за годы миротворческой деятельности накопила огромный опыт взаимодействия между военными разных стран. Методика, применяемая для контроля над соглашением о прекращении огня в Западной Сахаре, пожалуй, ничем не отличается от любой «горячей точки». В первую очередь создаются совершенно независимые группы военных наблюдателей-профессионалов. Каждая подобная «команда» получает под свою ответственность строго нарезанный участок-сектор. Причем в здешних условиях – особенность – их разместили в удаленных лагерях, так называемых тимсайтах. Подобное решение объясняется огромной протяженностью линии противостояния, порядка полутора тысяч километров. Действовать из какой-либо отдельной и единой «точки» попросту в таких условиях невозможно.

Тимсайт, куда получил назначение в составе миротворческой группы ООН с Западной Сахары капитан 2 ранга Пархоменко, находился в самом сердце крупнейшей в мире пустыни. Поселение представляло собой несколько благоустроенных по российским меркам жилых палаток, хозяйственных построек. В разное время здесь находилось от двенадцати до семнадцати «голубых касок». Обслуживающий персонал для них не предусматривался. Непосредственно лишь для приготовления пищи из соседней марокканской части приезжал шеф-сержант вместе с помощником. Уборка, разгрузка-погрузка имущества и продуктов делалась собственными силами.

Зона ответственности тимсайта составляла порядка 22 000 квадратных километров. Задачей ставилось контролировать заранее определенные воинские части и подразделения одной из конфликтующих сторон. Внешне все выглядело весьма просто: проверяй себе по списку наличие и соответствие вооружений неизменным уже десять с лишком лет соглашениям. На деле…. Исполнение обязанностей происходило в условиях страшнейшей, до шестидесяти градусов, жары. Местный «регламент служебного времени» не предполагал выходных, служба неслась при необходимости круглосуточно. Один лишь день на неделе определялся на обслуживание техники. И он считался наименее загруженным.

Ежедневно патрули миротворцев на четырех «джипах» выезжали в пустыню, из которой некогда приходила война. Оснастка автомобилей сверхвысокой проходимости была весьма серьезной: радиостанции КВ и УКВ диапазонов, спутниковая навигационная система JPS, спинка сидений и пол машин покрывал сверхпрочный кевлар. Двигатели на «джипах» были мощные, трех с половиной литровые дизели с турбо наддувом. На случай аварий предусматривались сигнальные ракеты и дымовые шашки.

Маршрут патрулирования доходил до пятисот километров «по труднодоступной и непроходимой», выражаясь военным языком, местности. Автомобили для безопасности следовали парами на удалении двухсот метров друг от друга. Песчаные бури, зыбучие пески, острейшие камни, красноречивая и «жизнерадостная» топонимика местности вроде названий «гора Смерти», «долина Погибших верблюдов» добавляли экстремального колорита в службу офицеров с антивоенными задачами.

Минная опасность, впрочем, перевешивала все остальные. Однажды, Леонид вместе с венгерским офицером по имени Янош, напоролись на минную «засаду». Склон и участок возле песчаного вала, бермы, вдоль которого они двигались, был буквально нашпигован минами. Все проходило, как говорят, в пределах допустимых стандартов. Край опасной зоны был обозначен специальной маркировкой. И оставалось лишь держаться от него в «почтительном» удалении. Дорога, если ее можно назвать таковой, сворачивала влево. Вдруг, с ближайшего опорного пункта навстречу патрулю бросились бегом, что-то крича и, отчаянно жестикулируя, марокканский сержант и два солдата. Оказалось, путь миротворцев лежал прямиком на противотанковое, не обозначенное ни на каких картах, минное поле. Такая вот «домашняя заготовка» на военно-пустынный лад….

С марокканцами получился короткий, но интереснейший разговор. Прежде всего, они с недовольным видом спросили, кто миротворцы, не американцы ли офицеры? А когда получили ответ – русские, то заулыбались. И в самых изысканных, с солдатской точки зрения выражениях, объяснили все возможные опасности дальнейшего пути по избранному направлению. Венгр Янош в той ситуации, понятное дело, не стал вдаваться в историко-географические и этнографические подробности отличия его нации от великорусского, да и вообще славянского, народа. Так сложилось, что и полисарийцы (западносахарцы) и марокканцы считают русских наиболее искренними и беспристрастными «мировыми судьями». В отличие от тех же американцев или французов, у которых, по их мнению, слишком уж явно проявляется свой интерес под прикрытием ооновской вывески.

Больше в тот день патруль не принес ничего неожиданного. Реакция на смертельную опасность пришла вечером. Янош и Леонид уже в тимсайте сели в столовой. И почти молча «приговорили» вдвоем литровую бутылку джина, запивая ее лишь тоником. Коллеги поняли все без слов. Солдат всегда поймет солдата.

Ранним утром следующего дня патруль вновь отправился в пустыню.

Миротворческая деятельность читается относительно новым понятием в военном искусстве. И неизвестно, что сложнее – провести блестящее наступление с высадкой, например воздушных и морских десантов. Или же «принудить к миру» злейших противников. Прежде всего здесь необходимо искреннее желание противоборствующих сторон «воткнуть штык в землю». Следующий этап, контроль над соблюдением перемирия. Ведь очень часто огонь прекращается лишь для перегруппировки сил, отдыха солдат и перевооружения.

Подчас, по инерции логики противостояния, недавние враги подозревают всех и вся - в том числе и «голубых касок» - в передаче разведданных противнику. Для пресечения даже подобной возможности в Западной Сахаре применяется следующее жесткое правило. Строго определенные миротворческие тимсайты могут контролировать лишь одну из сторон конфликта. Тем самым если совершенно не исключается, то весьма затрудняется сама возможность утечки информации. Многолетняя практика подтвердила разумность подобного правила. Степень доверия полисарийцев и марокканцев к «мирным солдатам» находится на высоком уровне. Причем, сами ооновцы взяли для себя непреложной аксиомой: никаких вопросов в подконтрольных воинских частях «сверх» обязанностей миссии. К чему проблемы, вызванные излишними подозрениями?

Языковой барьер также не стал непреодолимым препятствием при решении задач. В тех краях многие военные разговаривают на английском или французском языках. Если требовалось завоевать особое расположение у тех или иных «подконтрольных» командиров, то на встречу с ними с собой брали египтян или представителей других арабских народов.

Степень личного доверия Леонид испытал в одном из опорных пунктов полисарийцев. Один из офицеров обратился к нему на довольно сносном русском языке. Где и как он изучил «великий и могучий» - подобные расспросы в той ситуации были неуместны. С некоторыми марокканскими командирами установились довольно близкие контакты. Служба на «отшибе» порождала ведь прекрасно знакомую всем военным гарнизонную скуку. Ведь далеко неслучайно после двадцати пяти «пустынных» суток марокканские военные получали законных двадцать дней отпуска. И если появлялась возможность пообщаться с представителем другого государства, народа, армии, то отчего, если нет никакого риска, ее не использовать?

Тимсайт, тяжелейшие условия деятельности, сам климат пустыни, порождал совершенно особые отношения между представителями армий различных народов. Французские и американские, малазийские и уругвайские, китайские и российские, польские и сальвадорские, пакистанские и бангладешские офицеры находились под одной крышей, занимались общим делом. Критерии взаимоотношений установились по единым, с точки зрения психологии, правилам. Вкратце они формулируются следующим образом: профессионализм, ответственность, порядочность, взаимная поддержка.

Особенности национально кухни предмет отдельного разговора. Повседневной «готовкой» занимались марокканский шеф-сержант по имени Ибрагим вместе с помощником. Частенько кулинарными изысками занимались и сами офицеры-миротворцы. Уругвайцы отличились на приготовлении барбикю по какому-то своему рецепту, с «секретными» приправами. Пакистанец откровенно удивил всех кари, курицей, запеченной со специями. Малазийский спецназовец «приоткрыл» занавес своей национальной кухни супом из морепродуктов. Но «спецпредставитель» восточнославянской кулинарии по «имени» борщ, буквально покорил, без ложного патриотизма, желудки «объединенных наций». А всероссийский любимец салат оливье был впоследствии принят на «вооружение» армий многих стран мира.

На краю земли, в лишь недавно замирённой пустыне, большинство навыков прежней службы военных профи из разных стран оказались совершенно неприменимы. На первое место «приподнялись» такие качества как умение ориентироваться на сложнейшей и доселе незнакомой местности, «чутье» на минные поля и зыбучие пески, умение быстро и осторожно водить автомобиль, знание вооружений различных стран мира, физическая и моральная выносливость. Репутацией настоящих профессионалов пользовались россияне американцы и французы. Взаимозаменяемость, надежность, чувство локтя приобретали и здесь силу универсальных воинских законов. Пустыня и опасность четко определяли «who is who». Один из африканцев, обладая невысокой личной подготовкой, допустил промах, едва не вывел патруль на минное поле. Небольшой коллектив тимсайта, безусловно, простил бы ему досадный промах. Но в ответ на резонные укоры коллег, полез в «бутылку», начал рассуждать о белом расизме и предвзятом к себе отношении по признаку цвета кожи. Хотя наибольшую критику в его адрес высказывал офицер США, афроамериканец по происхождению. Как следствие, к «поборнику» прав человека коллеги попросту утратили доверие.

Цвет кожи, происхождение, принадлежность к странам первого, второго или третьего мира мало волновало сплоченных единым делом людей разных наций и рас. Профессионализм или недостатки каждого проявлялись в самый кратчайший срок. Пакистанец, например, обладал добротной военной подготовкой, общепризнанными навыками боевых действий в пустыне. Спецназовец из Малайзии буквально всю свою службу провел в борьбе с террористами, базы которых располагались в джунглях. Причем, как говорили, именно его поколение военных «перерезало горло» боевикам из антиправительственных формирований. Латиноамериканцы, прекрасные собеседники, не «дотягивали» до требований современной военной школы, обладая преимущественными навыками антипартизанских боевых действий и охраны правопорядка. Генетически заложенное в любом офицере желание делать карьеру и здесь, в Западной Сахаре, проявлялось со всей очевидностью. Люди в погонах стремились, даже на короткий срок командировки, занимать более высокие по служебной иерархии должности. К чести представителей всех вооруженных сил, обходилось без интриг и «подковерной борьбы».

Норд-ост

Октябрьские события с захватом заложников в Москве с невероятно пристальным вниманием отслеживались в исконно мусульманской стране Марокко и на территории Западной Сахары. Как только информация о террористическом акте чеченских боевиков была передана международными информационными агентствами, многие из арабов, исповедующие ислам, подходили к Леониду, выражали искреннее участие. Марокканские полковник и подполковник, малазийский майор, бангладешский офицер с негодованием отозвались о чеченских боевиках, заявив - ислам религия мира и покорности. И, что не существует ничего общего между религиозным вероучением ислама и чеченскими бандитами. Словом, открытое осуждение теракта в Москве со стороны правоверных было налицо

Впрочем, вряд ли религия может нести ответственность за мирские дела правителей и нуворишей всех времен и народов. Ведь общность этническая и верования не остановила кровавые столкновения между западносахарцами и марокканцами. Если речь заходит о больших прибылях, то власть предержащие мало обращают на иные «химеры», вроде религиозной общности.

«Пленение» пустыней

Миссия флотского офицера Леонида Пархомова в Западной Сахаре завершилась.

Песчаные пейзажи тех мест лишь только кажутся безжизненными. За год Леонид встретил не больше десятка представителей скудной фауна пустыни. Но неумолимые свидетельства древней жизни проявляются подчас совершенно неожиданно. Во время патрулирования он, с невероятным для себя удивлением, в одной из пещер обнаружил наскальные рисунки. В доисторические времена здесь, оказывается, жили люди. И, право слово, не в небытие же ушла их древняя культура, привнеся свой драгоценный, забытый по источнику, вклад в сокровищницу мировой цивилизации.

Пустыня вновь влечет к себе русского моряка. Народ ее, в большинстве своем малообразованные кочевники, заслужил право на мирную жизнь, на процветание, на счастье. Именно здесь человеческая цивилизация планеты Земля сдает свой очередной экзамен на способность не забывать и беречь каждого своего жителя, каждый свой народ. И оправданы все усилия, которые затрачивает на мир и спокойствие в регионе Организация Объединенных Наций.

Батальон четверых

     Одна солдатская участь  на всех  здесь, в Афганистане. И  ей, серошинельной судьбинушке, ой как все равно, в каких ты званиях,  в каких родах войск пребываешь за Кушкой. В начале лета 1988 года на нашем военном аэродроме под Кабулом в одночасье сгорело прямо на полосе пять изготовленных к боевым вылетам штурмовика. Легендарные «сушки» были  под горловину заполнены горючим и под завязку несли весь положенный боевой комплект. Отчаянно точный пуск ракеты моджахедом с нависающей над авиабазой высоты 1700 метров над уровнем моря зажег вначале одну крылатую боевую машину. А дальше, как по цепочке, пламя в несколько секунд настигло еще четыре изготовленных к вылету наших самолета.

Несколько тонн топлива придали адскую силу подрыву авиационных ракет и снарядов.   Гигантский пожар удалось ликвидировать лишь через несколько часов. Техника-то ладно. С просторов Союза ее пришлют, тогда еще не оскудел своим производством военно-промышленный комплекс. Людей жалко. А чтобы понапрасну больше не отправлять на родительское горе «черные тюльпаны», да «грузы 200», командиры решили на самой вершине той горы поставить заставу десантников.

3 взвод 7 роты 3 батальона 317 гвардейского парашютно-десантного полка 103 гвардейской воздушно-десантной дивизии получил боевую задачу надежно оседлать  высоту 1700, создать на тех безжизненных склонах опорный пункт. Слова приказа, звучали, конечно, гордо и даже патетически. Да только  в жизни пришлось шестнадцати гвардейцам-десантникам превратиться в легендарных непальских шерпов. «Вертушка» смогла забросить груз и оружие только до подножья горы. Погода в горах известна своими перепадами – летним днем солнце нестерпимо палит, раскаляя камни по температуры жаровни. Ночью же здесь зуб на зуб не попадает от холода. А уж зимой и вовсе несладка ты солдатская лямка на ледяных горных склонах, сродни испытаниям суворовских чудо-богатырей в Альпах, да скобелевских молодцов на Балканах.

Гвардии рядовой Феррух Гаджибайрамов, хоть и родом из Дагестана, с трудом выдерживает невероятную тяжесть горной воинской жизни. На пост боевого охранения гвардейцам вначале пришлось заступать на абсолютно голой скалистой вершине, от ветра и солнца не спрятаться ни днем, ни ночью.   Армейскую палатку вшестером на вершину поднимали неделю. Со всем грузом – оружием, провиантом и снаряжением – справились лишь за месяц.

Феррух, как единственный горный житель среди «равнинных» ребят из Питера, Украины да Кубани, как-то в одночасье превратился в нештатного прораба. Издревле весь Кавказ строит свои дома из дикого камня, выкладывая прочные, на века, высокие стены минаретов мечетей   и сторожевых башен без раствора, подгоняя камень один в один. С детства он видел как соседи, родственники возводят постройки, где-то и сам помогал, искал и приносил природные «кирпичи». 

Как живешь без меня, сейчас, родной Дербент? Письма из дома идут так долго в Афганистан. А солдатскую радость от весточки из дома не передать словами. Мать и отец обстоятельно пишут обо всех событиях огромного рода – кто женился, как играли свадьбу, кто построил дом, а кто из родни поступил в институт.  Хотя самим родителям тяжело вдвойне, зная, где сейчас их сын. Мать, как узнала о том, где предстоит служить сыну, потеряла сознание от переживаний. Но в письмах не показывала ни буквой, ни словом о своих материнских страданиях. Почитаешь такие строки, написанные до боли знакомым почерком, легче на душе становится. И ветер не так промозгло задувает под видавший виды десантный бушлат, а мороз не так добирается  до самых солдатских, живых, несмотря на все испытания, косточек.

Полтора года назад, 13 мая 1987 года партия дербентских парней прибыла в Махачкалу. В спортзале одной из школ, ближе к военкомату, два десантника-«покупателя», офицер и сержант, устроили для призывников соревнование – подтягивание на перекладине, отжимание на брусьях, да лазанье по канату. Феррух, крепкий спортивный парень, с испытаниями справился с удовольствием. Оттого «борт», видавший виды и тысячи   будущих и настоящий десантников Ан-26, вскоре перенес его подобно сказочному джину вместе с другими кандидатами в крылатую пехоту из Пятигорска в Фергану. Здесь располагались ворота в Дагестан, десантная «учебка». Шестьдесят восемь дагестанцев, ребят с обостренным чувством собственного достоинства и  справедливости, сразу показали свой характер. Кто-то из постоянного состава учебной части сказал в адрес новобранцев обидные слова. А дальше как закрутилась «карусель», что едва успокоили разбушевавшихся не на шутку парней.

Потом отцы-командиры доходчиво объяснили: хорошо, что вы, земляки, такие дружные, в обиду друг друга не даете. Только здесь вы не представители вооруженных сил отдельно взятого Кавказа,  а солдаты великой страны. Воевать, а если придется и умирать, предстоит вам вместе с сибиряками и уральцами, таджиками и узбеками, прибалтийцами и дальневосточниками, словом, со всеми республиками СССР. Если, конечно, хотите жить и побеждать в той горно-пустынной стране, которая живет в средневековой эпохе и по собственным обычаям.

Полгода в «учебке» показались вечностью. Жара, невероятная физические нагрузки, боевая подготовка без условностей, прыжки с парашютом, наряды и караулы – испытание не для тех, кто слаб волей и телом.

Впрочем, специальность водителя «Урала», кою гвардии рядовой Феррух  Гаджибайрамов пытался овладеть в Фергане, оказалась им освоена, деликатно выражаясь, недостаточно. В советском гарнизоне афганского города Калат, что невдалеке от пакистанской границы, его первые же пробные «заезды» резко сократили количество зеленых насаждений в военном городке и сделали более округлыми немало углов в вылепленных из глины домах.   Начальник автослужбы, надо полагать, употребил все несловарное богатство разговорного русского языка в адрес преподавателей автомобильного дела из ферганской «кузницы» десантных подобных «кадров».

На первых же стрельбах несостоявшийся водитель-«уралец» выбил все  мишенные «десятки». Ротный оценивающе взглянул на крепкого дагестанца и принял решение – быть тебе, новоявленный десантник, пулеметчиком. Тот обрадовался, ведь не каким-то «водилой» теперь предстояло служить, а самым настоящим пулеметчиком. Правда, никто из новых сослуживцев Ферруха не разделил с ним его радость.

На первом боевом выходе Феррух познал сполна всю истину пословицы, сколько времени отводится десантнику на орлиную ипостась, а сколько – на все остальное. Бронежилет, пулемет, боезапас, вода и продукты потянули все вместе где-то на 60 кило при его собственном весе в 71 килограмм. Командир разрешал из положенной амуниции заменить лишь сапоги на кеды. Отряд из пятнадцати человек высадили за несколько десятков километров от предполагаемой засады на караван из Пакистана. Пока дошли до назначенной точки, сошло не семь,  а семьсот семьдесят семь потов.  Тогда все обошлось спокойно. Каравана так и не дождались, лишь зря просидели в засаде несколько суток.  

Следующий раз все оказалось намного серьезней. В «духовском» караване шло более ста вооруженных до зубов моджахедов. Группа десантников сыграла на внезапности и с четверть часа поливала врага огнем из всех стволов. Но душманы быстро оправились и организовали оборону. А как только поняли, сколько против них шурави, начали их грамотно окружать.   Десантники рванули, сколько было сил, назад, к месту, где их должен был забрать вертолет. Задача выполнена, а при многократном превосходстве противника на чужой территории продержаться более получаса – невыполнимо. Так быстро еще в жизни Феррух не бегал. Правда сухпаек и воду, пришлось побросать, ведь в бою помогут выжить лишь родной пулемет и патроны.

Всего за шестнадцать месяцев службы в Афганистане десантник Гаджибайрамов шестнадцать раз выходил на боевые задания. Через много лет, уже став подполковником, проведя в вооруженных конфликтах  на Северном Кавказе еще шесть лет своей жизни, он поймет, в чем же разница между Той войной и чеченскими кампаниями. Там, в Афгане, не было у него, 19-летнего парня, того чувства несправедливости, которое возникло на охваченном горнилом братоубийственной войны родном Кавказе. Простые люди в том же Калате хорошо относились к ним, солдатам великой страны. По большому счету от «человека с ружьем» из страны Советов зависело благополучие и безопасность афганцев, их мирная и привычная жизнь. Спору нет, грязи хватало и в то время, ведь сколько раз ему и друзьям-десантникам предлагали местные мальчишки купить наркотики.   Кое-кто из его сослуживцев и не отказывался. Но сам Феррух помнил слова отца – не вздумай, жизнь променяешь на сомнительные грезы! Только отчего, когда его доблестный гвардейский десантный полк уходил в Кабул, сами афганцы провожали советские войска цветами и песнями, в благодарность за годы мира и спокойствия, кои после уже 20 с лишком лет так и придут на их землю.

Тогда, 20 лет назад, на высоте 1700, они, 16 десантников заставы вгрызались в скальный гранит. Горные орлы невозмутимо парили чуть поодаль от неспокойных шурави. Саперы взрывами делали углубления. Но для заряда надо было пробить хотя бы небольшой шурф. От лома руки покрывались кровавыми мозолями, острие железного «карандаша» не просто тупилось, а распластывалась от бесчисленных ударов о гранитную твердь металлической «розочкой».

Прошел вместе с тем месяц, другой. Появились оборудованные невероятным трудом десантников позиции, склад, кухня, «каменки» - так по аналогии с землянками они назвали тесные  укрытия, где можно было хотя бы немного укрыться от ледяного ветра. Моджахеды знали о предстоящем выводе наших войск и каких-то серьезных вылазок против заставы не предпринимали. Обстрелы продолжались же постоянно.

Однажды, возле минометной позиции, Ферруха, к тому времени уже сержанта, «припечатал» к земле взрыв гранаты. Его немного оглушило, но даже в санчасть не отправился. Все ведь обошлось, а кто вместо Ферруха будет заступать в дозор, пока он будет наслаждаться белизной простыней и миленькими личиками медсестричек в лазарете?

 Напряжение на заставе возрастало. Выдержать мощный пресс из опасности и страха, невероятных физических усилий оказалось под силу далеко не каждому. Простое замечание сержанта повару, тот был родом из одного портового города, мол – не надо ночевать на кухне, раз положено спать в «каменке», значит будь добр, так и делай. Но у того парня нервы оказались ни к черту, схватил автомат,  уж он был у всех всегда под рукой и с досланным патроном в патроннике. Раздалась очередь. Чудом никто не пострадал, успели сразу скрутить, уж что-что, а делать это десантура умела.  Злобы к «стрелку» не испытывал ни один из пятнадцати ребят на заставе. Здесь и у здорового человека  психика может не выдержать. А у повара, как выяснилось, еще дома было не все в порядке с психикой. Как только его призвали в десант, да еще отправили в самое пекло?

Настоящее чувство опасности пришло позже. За месяц до окончательного вывода наших войск из Афганистана с заставы сняли для его прикрытия всех, кроме четверых человек. Днем и ночью над горсточкой десантников нависала неминуемая смерть.  Постоянно они обходили все огневые позиции, давали с каждой по нескольку очередей, бросали гранаты. Авось, противник и не поймет, сколько здесь парней в  тельняшках. Словом почти как у Леонида Соболева, нас мало, но мы – тельняшках, а четыре моряка – батальон. А еще помогал Джек, «штатный» пес седьмой роты. Отчего еще они даже шутили, все как в известном фильме «четыре десантника и собака».

Джек, боевой пес, несколько лет был ротным талисманом. Но, лихие ухари из разведки дивизии, когда снимали с постов их заставу, незаметно им одним ведомыми посулами переманили четвероногого десантника  к себе на службу. То ли у наследников легендарных пластунов тушенка оказалась вкуснее, то ли боевая работа интересней, но Джека больше никто из десантников так и не увидел.

Война для Ферруха и его друзей закончилась столь же внезапно, как и началась. С цветами, торжественно их провожали из Афганистана. В Витебске, в воздушно-десантной дивизии оставалось дослужить всего несколько месяцев. Потом, его преобразованный, но так и не снявший тельняшки, полк перебросят в Нагорный Карабах, где загорится один из первых пожаров на земле «единого и могучего». Но гвардии старший сержант Гаджибайрамов уже вернется домой, где его будут ждать всего шесть лет мирной жизни. С одним лишь напоминанием о войне, медалью «За отвагу», кою ему через год вручат в военкомате.

В середине 90-х годов уже прошлого столетия старший сержант запаса станет лейтенантом на уже новой войне, о которой еще не пришел черед рассказать всю правду. Подполковник Гаджибайрамов с теплотой и одновременно  болью вспоминает те 16 «афганских» месяцев как лучшее время своей жизни. Все испытания на прочность были им, пройдены там, в Афганистане, где осталась его юность, куда по-прежнему зовет его сердце.   В любом случае Феррух искренне верит что, как человек и гражданин, он родом из того третьего взвода, седьмой роты. Вся последующая жизнь показала, насколько ценна закалка войной, пройденная в юности.  И, если родина вновь призовет, готов вновь вернуться на те, опаленные войнами скалы выполнить приказ родины.