Служба подполковника Павла Дмитриевича Помозова сложилась
почти как в песне – «служил я не за звания и не за ордена». Впрочем,
представление на боевой орден на еще старшего лейтенанта Помозова в далеком уже
1986-м отправляли. Но «бумаги» где-то
изрядно побродив по «верхам» непостижимым, почти алхимовским, способом
вернулись простой солдатской медалью «За боевые заслуги». Приятели потом вполне
доходчиво объяснили причины подобных трансформаций. Как и во всех сферах
советской жизни, на награды существовал своеобразный лимит. Штабным же всегда
очень хотелось после возвращения из-за «речки» побравировать для дальнейшего
карьерного роста «настоящим» орденом. И
«наградной фонд» частенько ополовинивался теми, кто «сидел» на
документах. Так, что в память за те две с половиной недели «стояния на
Баглане» осталась скромная солдатская
медаль. И еще – фотографии, образы тех, что был с ним на тех перевалах. Тех,
кто рисковал жизнью, держа на прицеле скалистые скалы сотворенные Создателем из
прекрасного гранита, ожидая в каждую
секунду выстрела из зловещей «зеленки». Матушка-пехота, лихая десантура –
«голубые береты», «броня»… Кого только не приходилось прикрывать зенитчикам
990–го, негвардейского, зенитного артиллерийского полка, чьи автоматические 57-мм пушки в своей
лаконично-точной стрельбе как нельзя лучше подходили для стрельбы по горам.
В 1985-м учебный год в Вооруженных Силах начался с 1 января.
Наутро после новогоднего застолья, понятное дело, никто из служилых людей не
бросался с места в карьер боевой учебы. Праздник есть праздник. Но 2-го, один
из полков Прибалтийского военного округа, где служил выпускник Смоленского
высшего зенитно-ракетного инженерного училища лейтенант Помозов, отправился на
полевой выход. И никого подобная практика тогда не удивляла. «Учиться военному
делу настоящим образом» уж точно
считалось первостепенной задачей.
Полевой выход «откатали» как и полагается, без условностей,
как следует. После молодого
лейтенанта вызвал к себе командир
полка и предложил отправиться для дальнейшего прохождения службы в далекую и
жаркую страну – Афганистан, для выполнения интернационального долга. Павел
согласился. Он искренне считал и считает, до сих пор, подобного рода
предложения офицеру отправится в «горячую точку» показателем его
профессиональной зрелости, надежности. Ведь комполка доверил именно ему,
лейтенанту Помозову.
-Я поступил, как меня воспитывали – в школе, училище.
Выполнить свой долг перед Родиной считалось делом чести, мы, большинство
советских людей так жили и верили в те идеалы.
Хотя.… Свой первый урок двойных стандартов Павел Дмитриевич
получил именно в 1985, первом
перестроечном, году. Комполка, беседуя с
ним, не сказал о результатах своего разговора на подобную тему с другим
лейтенантом – внешне образцовым во всех отношениях офицером. Тот напрочь
отказался от исполнения интернационального долга, даже не приводя никаких
причин для приличия. Потом, он уехал на курсы подготовки военных
контрразведчиков в Новосибирск, учиться основам государственной безопасности.
Может, к счастью для самого Павла, он не знал об отказнике.
Для молодого человека с его взглядами и мировоззрением в той ситуации подобная
информация лишь помешала подготовиться, как следует к «афганскому» этапу в
своей офицерской жизни. Полковник Деркач, начальник ПВО соединения, как опытный профи предупредил его сразу:
-Павел Дмитриевич, вы в училище изучали ракеты. А теперь вам
надо присмотреться повнимательней к пушкам.
Медицинская комиссия, внимательное изучение личного дела
лейтенанта Помозова в штабе дивизии затянулось где-то до середины мая. Потом,
как-то даже неожиданно по-будничному он
получил в строевой части на руки предписание, погрузочные документы на
«борт». И невероятная духота и жара
Кабула вскоре были его первыми встречающими.
Первое впечатление как происходит плановая замена. Из
самолета выходят офицеры в новеньком обмундировании, еще не выгоревшим на центрально-азиатском
солнце пустынь и гор. К ним на встречу направляются загорелые до черноты
«афганцы» - капитаны, майоры. Громко произносятся звания, фамилии сменщиков.
Те, кто был «до» знакомятся и вводят затем в курс дела тех, кто будет «после»,
интересуются последними новостями жизни в «Союзе». Как раз в марте умер очередной Генеральный секретарь
КПСС. Апрельский пленум ЦК Коммунистической партии Советского Союза «взял курс» на перестройку. И страна начинала
исподволь вступать в эпоху перемен. Там, на севере, разворачивалась волна
гласности и демократии, начиналось кооперативное движение. И нынешний
председатель правления «РАО ЕЭС России» и один их богатейших людей России только-только подумывал о первом своем
бизнесс-предприятии - торговле цветами на рынке. Ему же, предстояли полтора
года необъявленной войны.
По страшной статистике на 1985 и 1986 год и пришелся пик
потерь ограниченного контингента советских войск в Афганистане. В стране,
которая, несмотря на заверения официальной пропаганды, совершенно не желала
становиться на «прогрессивный» путь развития. Впрочем, и об этих вещах Павел
Помозов, тогда не задумывался.
Ни до, ни после Афганистана подполковник так и не имел в
подчинении солдат или матросов хотя бы отдалённо приближенных по уровню своей
подготовки к его артиллеристам - «афганцам». Рядовой Жирий, здоровенный амбал
из Западной Украины, на соревнованиях полковых заряжающих занимал исключительно
первые места. Гигант одной рукой открывал затвор. А второй легко вставлял обойму из четырех 57-мм
патронов. Для положенной проверки артиллерийских установок – сложное
мероприятие, для этого надо многое знать и уметь, достаточно было одной команды
командирам расчетов - сержантам. Сейчас же…. Пожалуй, только офицеры или
прапорщики, да и то, не все, справятся, как следует со всеми положенными в
таких случаях манипуляциями.
Солдат той войны был настоящим профессионалом, подчас и
служившим поболее положенного двухлетнего срока. Ведь памятное многим
представителям старшего поколения офицеров и мичманов движение –
«Воин-комсомолец, не увольняйся в запас, не подготовив достойной смены» - имело
определенный практический смысл. И старослужащие
оставались в своих подразделениях сверх определенных 24 месяцев. Надо было
учить тех, кто будет воевать после их, в совершенстве освоивших солдатскую
науку. И навыки воинской специальности прежних «призывов» сохраняли тысячи и
тысячи жизней. Понятное дело, не всем.
….Центральный Баглан. Опорный пункт «ограниченного
контингента» - через десятилетия подобные «сооружения» начнут называть
блокпостами - на развилке дорог. Впереди – старое, уже заброшенное
мусульманское кладбище. За ним, как и полагается, расположилась мечеть, уже разрушенное войной. Обитель Магомета
вкупе с усыпальницей правоверных бренных останков несли смерть советским воинам
и плохо одетым и вооруженным афганским
солдатам из правительственных войск. Мечеть идеально подходила под
позицию снайперов. В бесчисленных кладбищенских норах скрывались душманские
гранатометчики пулемётчики.
Кладбище и мечеть решили сравнять с землей, зачистить от
смертоносного «бурьяна». Понятное дело, «очистительными» работами на
бульдозерах занимались сами афганцы. Гяурам местные жители подобное попросту бы
не простили.
За мечетью начиналась «зеленая зона» подножий скалистых гор.
Огневой взвод лейтенанта Помозова, приданный к мотострелкам, расположился
вплотную к «зеленке». Как раз для прикрытия «очистки» кладбища.
В первый же вечер капониры исполнили «симфонию» зенитного
огня по горным целям по заявке пехоты.
Взводный – лейтенант по имени Женя – даже удивился, насколько снайперским оказался огонь 57-мм артустановок.
Бронетранспортеру Евгения, правда, вскоре, «подфартило» подорваться на мине. К
счастью пехотинцы, отделались тогда легкими ушибами и развороченным колесом на
«броне». Воинская судьба к артиллеристам оказалась куда суровее. До отчаянного
точный выстрел «духовского» безоткатного орудия
оказался гибельным для рядового Закирова из Ташкента. Потом, его,
правда, наградили посмертно орденом Красной Звезды. Но никакими наградами не
вернешь матери и отцу сына.
Павел Помозов сам возил «груз-200» в Ташкент, разговаривал с
отцом. Причем, первые секретари местных райкомов партии и комсомола находились рядом, смогли найти необходимые
слова. По крайней мере, и без того тяжело переживавшему смерть солдата
замкомбата не кричали в лицо слова обвинения – мол, ты-то живой, а он – нет!
Младший офицер и солдат той войны не делили ее судьбы. В «броне» и на позиции,
на боевых выходах они находились вместе. И «привилегий» особых не было у
лейтенанта да капитана перед солдатом. Каждый третий погибший на той
необъявленной войне – офицер или прапорщик.
Насчет пресловутой «дедовщины». В батарее, первое время были
поползновения этой самой настоящей заразы, коя будет похлеще вместе взятых
гепатита и тифа. Пока, в подразделении
не появился рядовой Косуев – чеченец по национальности. Почти в первые дни появления в подразделении у него столовой произошел конфликт со
старослужащими. Как настоящий горец он схватил нож – обычный, кухонный, и
твердо сказал негодяям – попробуйте, троньте. Мол, мало вам войны с «духами»,
еще сами над собой будем изгаляться. Косуев, как закончивший полугодичную
«учебку» вскоре стал сержантом. Все полтора года его службы само понятие
«дедовщины» в батарее куда-то
«испарилось».
Помозов до сих пор вспоминает с благодарностью своего
сержанта. Где и с кем он сейчас, как сложилась его судьба? Только не хочется
верить, что на другой войне, в горах Чечне «афганец» - артиллерист ведет свой бой против России.
….А если честно, то по-настоящему повезло лишь тем солдатам
интернационального долга, кто остался в кадрах Вооруженных Сил. На «гражданке»
их патриотизм, вера в свое Отечество и безвозвратно отданное здоровье и
молодые, лучшие годы жизни, оказались отметенными ураганом перемен. Ведь
пройдет всего несколько лет. И не станет той страны, ради которой они терпели
лишения, рисковали. В армии же – что ни говори – они хоть как-то оказались
социально защищены. В чем Павел Дмитриевич убежден своим же опытом.
Афганский урок оказался для начальника штаба флотских
береговых зенитчиков лучшим доказательством правоты и выверенность положений
устава по критериям, подчас кровавым, опыта.
Патрули, караулы, боевое охранение, распорядок дня, обслуживание
техники, приготовление пищи, гигиена, размещение в палатках все организовывалось по букве и духу устава.
Ведь нет «мелочей» на войне. Причем, за
сухостью и лаконичностью уставных строк люди не забывали о теплоте человеческих
отношений – потом оставаясь друзьями навсегда. Уже в октябре 1993-го, после
своего перевода в зенитный ракетный полк – пришли вместе с нынешним командиром
полковником Михаилом Глушичем, оказался буквально поражен в первый же день
знакомства с частью. Дежурный офицер здесь…. боялся - другого слова не подходит зайти в казарму к
матросам, тихонько отсиживаясь в своем «опорном пункте». И служебное безразличие в офицерской среде списывалось под маркой
передела Черноморского флота и сложности политической ситуации в регионе
Крыма. Но к счастью возобладало мнение
военных профессионалов – чем трудней складывается обстановка «вокруг», тем
необходимо как можно тверже
поддерживать уклад службы «внутри» воинского коллектива.
Впрочем, один пример доведенного до настоящего маразма «около
уставного» требования Павел Дмитриевич никогда не забудет.
В соответствии с международными договоренностями советского
правительства несколько полков было намечено вывести из Афганистана. В том
числе и тот, в котором воевал старший лейтенант Помозов. Для изрядно
потрепанной на горных дорогах и в боях техники потребовалось немалое количество
запчастей. Комполка командировал Помозова вместе с машиной на армейские склады.
Сроки поджимали, задача ставилась на правительственном уровне. В спешке
дежурный по автопарку забыл поставить свою роспись в путевом листе….
В назначенном пункте первое, что поразило – военный
регулировщик стоял на дороге в зеленой
лавсановой рубашке, галстуке и в сапогах. И это – на сорокоградусной жаре.
Помозов даже задал себе вопрос, в чем смысл парить солдата на солнцепеке в
такой форме, если есть ее практичный
облегченный вариант. И кто придумал
подобное почти инквизиторское испытание для регулировщиков?
В гарнизонной комендатуре все вскоре выяснилось. Не в меру
ретивый комендант гарнизона сразу же поставил автомобиль Помозова на
арест-площадку. И формально был прав. В путевом листе отсутствовала роспись
дежурного по автопарку. А старшему лейтенанту предложили «слетать» на попутном
вертолете в часть и восстановить документ по все форме. Риск для жизни самого
офицера, важность правительственного задания в буквоедский расчет коменданта не
принимался. Если уже такой вот требовательный и придирчивый в вопросах
соблюдения требований устава офицер, то сделай внушение старлею, пошли грозную
телеграмму по армии на предмет необходимости соблюдать такте и такие положения
того или иного документа. Но не мешай выполнению боевой задачи! Она – прежде
всего.
В бой была подключена «тяжелая артиллерия» из штаба армии.
Вопрос решился почти моментально.
Полк покинул Афганистан
в 1986-м. Одним из первых, без потерь. «Броня» и вертолеты прикрыли
зенитчиков на совесть.
До окончательного вывода «ограниченного контингента» из
страны гор и пустынь оставалось два с половиной года. Для Павла Помозова война
закончилась. Началась другая служба и другая жизнь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий